Феврония в возрасте всего двух лет была отдана в Общину пятидесяти девственниц на попечение ее тетки Вриенны, начальницы этой общины, расположенной в горах, близ Низибии.
Подрастая в окружении благочестивых подвижниц, Феврония достигла высокого духовного развития. При высоких душевных качествах девушка отличалась также редкой красотой. Но эту красоту, как опасный дар и великий соблазн для самолюбия, опытная воспитательница Вриенна тщательно укрывала под самым скромным облачением молодой инокини. И даже во время чтения Священного Писания, которое возлагалось на Февронию каждую пятницу, молодая чтица оставалась скрытой за занавесью.
Но и не показываясь никому, она привлекала людей своими мудрыми рассуждениями о смысле Священного Писания, и все спешили слушать ее.
Среди прочих на нее обратила внимание Иерия, знатная женщина, молодая вдова сенатора. Она была язычницей, но ее ум жаждал истины, а сердце стремилось к добру. Нуждаясь в разумном искреннем совете, она упросила Вриенну допустить ее к Февронии, не показывавшейся до сих пор никому из светских людей и даже никогда не видевшей светских нарядов. Иерия слушала чтение и беседу Февронии с такой жадностью, что они всю ночь провели в этом божественном занятии, и даже на другой день Иерию с трудом уговорили расстаться с молодой наставницей.
Вернувшись домой, Иерия стала и родных уговаривать отказаться от язычества, и сама немедленно приняла христианство.
Между тем, надвигалась грозная туча, наступало великое испытание для подвижниц общины – жестокое Диоклетианово гонение. В 310 году он отправил на Восток для искоренения христианства брата умершего епарха Анфима – Селения, а с ним и его племянника Лизимаха.
Тяжело было молодому Лизимаху участвовать в преследовании христиан, так как его мать придерживалась именно этой веры и завещала ему, умирая, никогда не притеснять, но поддерживать христиан. Однако он не посмел возражать императору и последовал за своим дядей, затаив, впрочем, в душе намерение противодействовать, насколько будет возможно, жестокости Селения, ненавидевшего христиан. Он рассчитывал при этом и на содействие графа Примуса, своего родственника.
Однако селений уже успел озменовать жестокостью свое прохождение по восточным странам. Скоро и низибийцы узнали об ожидавших их ужасах: огне, и мече, и растерзании дикими зверями, несмотря на то, что Лизимах и граф Примус сдерживали преследование и часто успевали предупреждать христиан, чтобы они спасались бегством и укрывались кто где может.
При известии о приближении гонителей к Низибии здешние отшельники, пресвитеры и сам епископ поспешили укрыться. Инокини общины Вриенны также выразили желание уйти в безопасное убежище.
– Враг еще далеко, – возразила им Вриенна, – а вы уже хотите бежать. Борьба еще не началась, а вы уже падаете духом. Бедные дети мои, будьте тверды! Останемся здесь, примем смерть из любви к Тому, Кто Сам пострадал и умер ради нас.
Однако, видя, каким страхом охвачены сестры, настоятельница позволила им скрыться. Они уговаривали и Февронию бежать с ними, но она была больна и осталась на Божью волю. Не покинули общину Вриенна и престарелая инокиня Фомаида, которая и рассказала впоследствии об всем, что случилось в опустевшей обители.
На следующий день в Низибию прибыл Селений со своим отрядом. Многие христиане были схвачены и отведены в темницу. Язычники указали Селению на общину Вриенны. Селений послал туда воинов. Выломав двери, они бросились на настоятельницу и уже занесли меч над ее головой. Феврония кинулась им в ноги и умоляла прежде умертвить ее, чтобы она не видела смерти Вриенны. В это время прибыл граф Примус и велел воинам удалиться.
– Где же сестры? – спросил он у Вриенны, когда воины ушли.
– Они успели скрыться, – отвечала настоятельница.
– Так почему и вы не бежали вместе с ними? Но есть еще время. Поспешите скрыться, я велю не преследовать вас…
Но ни одна из инокинь не пожелала воспользоваться этим предложением. Между тем, Примус, вернувшись из обители, рассказал Лизимаху, что встретил там только двух старых и одну молодую инокиню.
– Клянусь богами, прибавил он, эта девушка так хороша, что я никогда не ведал никого красивее ее. Лучшей невесты для тебя нельзя и желать.
– Нет, по зачету моей матери я не могу взять девушку, посвятившую себя своему Богу, – сказал Лизимах, – но умоляю тебя, выведи этих инокинь из обители, спаси их от моего дяди.
Этот разговор подслушал один из воинов и доложил обо всем Селению. Жестокий язычник тотчас же послал в обитель за Февронией и велел объявить в городе, что завтра будут судить ее как христианку.
Воины надели на шею Февронии железное кольцо, надели оковы и вывели из обители. Вриенна и Фомаида просили, чтобы и их взяли вместе с ней, но им отказали, а Февронии едва позволили помолиться и проститься с сестрами.
В городе все были поражены вестью об участи Февронии, всеми уважаемой молодой чтицы и мудрой толковательницы. Особенно велика была скорбь Иерии. Она поспешила в судебную палату и по дороге встретила Фомаиду в мирской одежде. Вместе они пришли на суд, куда дотавили связанную Февронию. Вскоре прибыли Селений и Лизимах. По приказанию Селения Лизимах стал допрашивать христианку.
– Свободная ты или раба? – спросил он.
– Раба, – ответила Феврония.
– Чья же раба?
– Раба Бога моего Иисуса Христа.
– Как твое имя?
– Я христианка, и зовут меня Февронией.
– Клянусь богами, я не должен был бы иметь к тебе никакого снисхождения, – вмешался Селений, – но не могу предаваться гневу на тебя, такую прекрасную и скромную… Послушай, что я же тебе скажу. Я хочу сделать тебя невестой моего племянника Лизимаха. Посмотри на него – он молод, красив, богат и знатен. Хотя мы с братом Анфимом уже избрали для него невесту, теперь я предлагаю тебе выйти за него замуж. В приданое тебе я отдам все мое состояние, так как своих детей у меня нет. Император окажет щедрые милости Лизимаху, и вам предстоит долгая счастливая жизнь. Если ты не примешь моего предложения, то, клянусь всеми богами, не проживешь и трех часов… Выбирай!
– Жених мой Тот, с Кем я обручена с детства, безсмертен, – отвечала Феврония. – Никакие лестные обещания, никакие угрозы не отвратят меня от Христа. Не трать понапрасну слова.
Не ожидавший такого твердого ответа Селений в яростном гневе приказал подвергнуть Февронию истязаниям.
Кровь мученицы лилась ручьями. Многие из зрителей требовали, чтобы это зверство было прекращено, но Селений продолжал пытки и остановился лишь тогда, когда ему сказали, что Феврония умерла.
Между тем Феврнию привели в чувство водой.
– Ну что, удалось ли тебе перебороть нас? – сурово обратился к ней судья.
– Ты можешь сам судить: победила ли моя жестокость мою слабость, – отвечала мученица.
Пытки возобновились. И опять Феврония оказалась непреклонна. Видя, что все усилия бесполезны, Селений велел казнить мученицу.
Со слезами Лизимах смотрел на казнь Февронии и, распорядившись, чтобы охраняли ее останки, с глубокой скорбью удалился. Селений возвращался домой также в смущении. Сначала на него напал страх, а потом в порыве бешенства он ударился головой в мраморный столб и упал замертво. Пораженный смертью дяди, Лизимах воскликнул:
– Велик Бог христианский!
Потом, призвав Примуса, просил устроить почетное погребение замученной христианки. Оно совершилось в тот же вечер в обители, при многочисленном стечении народа, славившего Бога, который дал силу мученице совершить до конца страшный подвиг. Примус и Лизимах приняли христианскую веру.
Вскоре в честь мученицы начали строить храм в Низибии, освященный на шестом году после ее кончины (316).
07 июль 2013 /