Подвижничество преподобного Сисоя продолжалось с ранней юности до глубокой старости. Сначала он жил в скиту, потом перешел Нил и уединился на той горе, где подвизался великий Антоний, и где всё напоминало ему о дивном образце иноческого жития. Уединение не скрыло великого подвижника Сисоя от людей, жаждущих духовного просвещения, и многие стали посещать его, чтобы получить наставления. Он не отказывался принимать посетителей, так как любовь к людям ставил выше своего уединения.
Особенно часто беседовал он с людьми о смирении.
– Отец, – сказал однажды Сисою один пустынник, – я всегда помню о Боге.
– Это еще не всё, сын мой, – отвечал ему Сисой. – Гораздо важнее видеть себя ниже всех, потому что такое уничижение способствует приобретению смирения…
О себе самом Сисой постоянно говорил: «Грешником засыпаю, грешником и пробуждаюсь…»
Три пустынника, посетив Сисоя, спросили, как можно избежать мук, предстоящих грешникам в будущей жизни, одно воспоминание о которых приводит в ужас и трепет.
– Признаюсь, братья, что не думаю об этом, – отвечал им пустынник. – Я знаю, что Бог добр и справедлив, и потому уповаю на то, что Он окажет мне милосердие… Но вы, братья, блаженны! Если у вас душа наполнена таким воспоминанием, то вам невозможно грешить… Что же делать мне-то, жестокосердному, которому не дано знать, что есть наказание людям? Оттого я каждый день и согрешаю…
Сисой говорил, что тридцать лет он молился, чтобы Господь не дал ему согрешить языком, и добавлял: «И между тем я постоянно согрешаю в этом роде…»
Один брат, обиженный другим, жаловался Сисою:
– Брат обидел меня, и я хочу отомстить.
– Не мсти, – сказал ему преподобный, – предоставь это Богу.
– Не успокоюсь, пока не отомщу, – настаивал брат.
Тогда Сисой сказал:
– Помолимся, брат. – И начал молиться: – Боже, мы не имеем больше нужды в Твоем попечении о нас… Мы сами хотим мстить за себя…
Тронутый кротостью и незлобивостью старца, брат упал к его ногам и воскликнул от всей души:
– Прощаю, прощаю брата! И ты прости меня, отец!
Сисой не приходил в ужас от чужих поступков, и вместо того чтобы с негодованием упрекать за них, с великим терпением помогал исправляться и учил бороться со своими страстями.«Нет человека, который мог бы избежать искушения, – говорил он, – но при каждом искушении и падении в человеке должно быть и стремление к возрождению, потому что Бог всегда и беспредельно готов принимать и прощать падшего, но раскаявшегося…»
Перед смертью, зная о ней, старец вдруг воскликнул:
– Вот авва Антоний идет ко мне!
Немного спустя добавил:
– Я вижу лики пророков.
И в то же мгновение лицо еще более просветлело.
– Вот и пришли апостолы…
После этого он заговорил тихо, будто к кому-то невидимому.
Пустынники, собравшиеся вокруг преподобного, чтобы выслушать его последние изречения, не могли взять в толк, с кем он разговаривает.
– Вот ангелы пришли взять мою душу, и я молил их подождать еще немного, чтобы успеть совершить покаяние… Они же сказали: «Тебе не нужно покаяние». Не знаю, начинал ли я его…
Это последние слова преподобного Сисоя свидетельствовали, сколь совершенна был его добродетель…
18 июль 2013 /
Похожие новости
Он тяготился почетом и не любил, чтобы его добрые дела становились известны… «Великий вред – похвала людская», – часто говорил он своим ученикам, а на вопрос их: какая высшая Преподобный Онуфрий был одним из великих подвижников и образцов строгого иноческого пустыннического жития. Сначала он подвизался в одном из фиваидских монастырей, потом в течение 60 лет жил в полном Незлобивый подвижник возбуждал в виновных сознание греха. Поражая их ум чудной прозорливостью и трогая сердце милосердным снисхождением, он возбуждал в них раскаяние и помогал стать на путь – Будучи тяжело болен, – отвечал Тит, – и чувствуя гнев на брата, я видел ангелов, отступившихся от меня и плачущих о погибели моей души, меж тем как духи зла ликовали… И я тотчас же пожелал На вопрос: «Что лучше – молчать или говорить?» – Пимен отвечал: «Кто говорит Бога ради, хорошо делает, и кто молчит Бога ради, хорошо делает». «Бывают люди, которые