Праведная Юлиания Лазаревская » Православный воин - Православный воин

Праведная Юлиания Лазаревская » Православный воин

Праведная Юлиания была дочерью благочестивых и богатых дворян Недюревых; Юстин, отец ее, служил ключником при дворе царя Иоанна. В возрасте шести лет оставшись сиротой после смерти матери, она была взята на воспитание своей бабкой Анастасией Лукиной, которая затем, умирая, передала ее своей замужней дочери Наталье Араповой – тогда Юлиании было 12 лет. У Араповой была многочисленная семья, и на долю сироты доставалось не много хорошего. Скромная богобоязненная девушка неукоснительно соблюдала пост и молилась, за что подвергалась насмешкам сестер и брани тетки. Кроткая и безответная, она усердно занималась рукоделием, тогда как другие девушки находили удовольствие в пустых забавах и играх. Для нее утешением было присмотреть за больным бедняком, сшить рубашку для неимущего, приласкать сироту. Юлианию не учили грамоте, такое случалось с сиротами. Ее также не спешили выдавать замуж, хотя другие выходили на пятнадцатом году. Когда Юлиании исполнилось 16, Бог послал сироте богатого и благородного мужа, Юрия Осорьина, владельца села Лазаревское. В этом селе их и обвенчал благочестивый священник Потапий, ставший потом с именем Пимен, архимандритом Муромского Спасского монастыря и духовником Юлиании и помогавший ей на новом жизненном пути своими советами и наставлениями.

Случалось, что муж Юлиании подолгу отсутствовал на царской службе в Астрахани. Тогда она по ночам занималась рукоделием – то пряла, то шила – и вырученные за работу деньги раздавала бедным или относила в храм. Она делала это втайне даже от свекрови, хотя та любила ее: только одна служанка знала о ее занятиях. Юлиания помогала сиротам и вдовам; все слуги и служанки были сыты, одеты, обуты; в обращении с ними Юлиания грубости не допускала – каждого вежливо называла она по имени и отчеству. Для себя лично она не требовала услуг – никогда не приказывала, чтобы ей подали воды или сняли с нее обувь, – все делала сама. Среди дворни были и такие, что на всю ее доброту отвечали грубостью; случалось ей видеть и ссоры между слугами. Юлиания старалась побеждать их строптивость терпением, хотя часто переносила упреки свекра, свекрови и супруга за слишком мягкий характер.

В голодные времена, когда многие люди умирали от недостатка пищи, Юлиания удвоила свою тайную милостыню. Пищу, предназначенную ей, она раздавала нуждающимся, а сама, как и прежде, ничего не ела до вечера. Если кто-нибудь их бедных умирал, Юлиания нанимала людей, чтобы подготовили покойного к погребению, покупала саван и молилась об усопшем. За голодом последовал мор; люди запирались в домах, боясь заразы. Юлиания втайне от семьи ухаживала за больными и, если кто-нибудь умирал, сама омывала его  и сама же хоронила.

Свекор и свекровь скончались в глубокой старости . Юлиания раздала за них щедрую милостыню, устраивала трапезы для бедных, посылала подаяние заключенным в темницы и отправила поминовение в храме.

У Юлиании было много детей. Старшего сына убил слуга – и, хотя это стало тяжелым ударом для Юлиании, у нее все же хватило мужества утешать супруга. Вскоре пришла нова беда – другой сын погиб на царской службе. Достало сил перенести и эту потерю, хотя страшные события так потрясли Юлианию, что она упрашивала супруга дозволить ей уйти в монастырь. Муж удержал ее, убедив не бросать оставшихся детей. Юлиания стала поститься и молиться больше прежнего – спала не больше двух часов, и то, подложив под голову полено, а под бок ключи. Когда другие крепко засыпали, она вставала на колени и молилась, а поутру шла в церковь. Не владея грамотой, она внимательно слушала, когда читали другие, и сумела не только понять сама. Но и научить других, как надобно жить, чтобы угодить Господу. В доме она была матерью для всех; провинившихся слуг и служанок вразумляла не бранью и побоями, а краткими словами.

После смерти мужа Юлиания раздала милостыню по церквам и монастырям. Ее щедрость порой доходила до того, что для себя не оставалось ни копейки.

При царе Борисе вновь наступили голодные времена. Юлиания просила детей и домашних не касаться чужой собственности; сколько имела она скота и вещей, все распродала, чтобы купить хлеба, и кормила не только домашних, но и чужих. Наконец она дошла до крайней нищеты и, с упованием на Бога, переселилась в нижегородскую деревню Вочнево. Когда и туда пришел голод, Юлиания, созвав своих слуг, объяснила, что освобождает их – отпускает на волю, дабы сумели сами себя прокормить. Тем, что не захотели уйти, она велела собирать лебеду и древесную кору, чтобы печь их них хлеб, и этот хлеб получался необычайно вкусным. Юлиания не только кормила свою семью, но и угощала бедняков. Когда соседи спрашивали  у нищих, посему они ходят к Юлиании, которая сама умирает с голоду, они отвечали: «Много сел обходили мы, но ни у кого не ели такого вкусного хлеба».

Никогда не роптала на судьбу Юлиания – и добро, и зло принимала смиренно, благодаря за все Господа.

Даже болезнь, что пришла в светлый день Рождества, не сломила ее. Все так же молилась Юлиания и не роптала. Почувствовав приближение смерти, она призвала своего духовника, исповедалась и причастилась, потом благословила детей и заповедовала им жить в страхе Божьем. «Еще с юности, – добавила она при этом, – я хотела облечься в иночество, но по грехам моим Бог не сподобил меня сей милости; слава Богу за все!» И мирно предала душу Господу.