70 лет назад, в начале октября 1941 года казалось, что никто и ничто уже не остановит победоносный марш немецких танков на Москву. Операция «Тайфун» началась блестяще. Основные силы прикрывавшего советскую столицу Западного фронта были окружены и погибали в гигантском котле под Вязьмой.
Но в самый разгар стремительного германского наступления из-под небольшого городка Мценска стали поступать совершенно неожиданные для командования вермахта сообщения. Самый знаменитый из немецких танковых генералов теоретик и практик «войны моторов» генерал Гейнц Гудериан впоследствии написал об этом: «6 октября… 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить… Потери русских были значительно меньше наших. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-миллиметровой пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство».
Но дело было не только в замечательных качествах «тридцатьчетверки». Нужен был командир и экипажи, способные эти качества использовать.
Танкисты 4-й танковой бригады под командованием Михаила Ефимовича Катукова смогли это сделать в полной мере. Не зря, описывая плачевные для гитлеровцев итоги боев под Мценском, Гудериан подчеркнул: «Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике». Для успеха нужен был командир, способный эту новую тактику придумать и применить. В чем же она заключалась?
Вот как ее описал человек, первым применивший новую тактику, полковник, в будущем маршал бронетанковых войск Михаил Катуков: «Даю команду по радио ввести в бой танковые засады. В бинокль вижу, как из-за пригорка выскочило несколько «тридцатьчетверок». Сверкает пламя выстрелов. Один за одним, словно наткнувшись на невидимую преграду, застывают гитлеровские машины. А юркие, стремительные «тридцатьчетверки» выскакивают и выскакивают из-за стогов сена, из-за сараев, из-за кустарников, делают несколько выстрелов и стремительно меняют позиции…».
Именно под началом Михаила Катукова в 4-й танковой бригаде воевал человек, впоследствии признанный самым результативным советским танкистом. Дмитрий Лавриненко открыл счет 6 октября, уничтожив у села с символическим названием Первый Воин 4 немецких танка. Свой последний, 52-й танк Лавриненко уничтожил 18 декабря 1941 года…
Ставка по достоинству оценила подвиг 4-й танковой бригады. Катуков так вспоминал об этом: «Вечером 12 октября с группой командиров и политработников я сидел в избе, которую занял наш штаб, и слушал радио. Передавали последнюю сводку Совинформбюро. Упорные бои шли уже на подступах к столице. Диктор сообщал о собрании партийного актива Москвы, на котором обсуждались меры по обороне города. И вдруг хорошо знакомый торжественный голос Левитана:
– Указ Президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденами и медалями СССР начальствующего и рядового состава танковых войск Красной Армии». Мы прильнули к приемникам. 32 фамилии воинов нашей бригады перечислил Левитан».
И в самый, пожалуй, критический момент битвы за Москву, 16 октября, когда в столице вспыхнула паника, Ставка снова вспомнила об отличившейся танковой бригаде: «16 октября меня вызвали в штаб 50-й армии и предупредили, что я буду разговаривать с Верховным Главнокомандующим. До этого мне еще ни разу не приходилось говорить со Сталиным, и, признаться, прижав трубку ВЧ к уху и прислушиваясь к ровному гудению аппарата, я волновался.
– Здравствуйте, товарищ Катуков, – раздался в трубке хорошо знакомый голос с характерным кавказским акцентом.
Осведомившись о боеспособности бригады, Сталин сказал:
– Вам надлежит немедленно погрузиться в эшелоны, чтобы как можно быстрее прибыть в район Кубинки. Будете защищать Москву со стороны Минского шоссе».
Пожалуй, это высшее признание мужества и боеспособности части – когда о ней вспоминают в самый трудный момент, и поручают самую сложную задачу.
В последующих боях за Москву бригада сражалась так же мужественно и профессионально. 11 ноября 1941 года появился приказ N337 Наркома обороны СССР, в котором, в частности, говорилось: «4-я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями… несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск… Потери 4-й танковой бригады исчисляются единицами… ».
Максим Купинов
«Сегодня.ру»
03 октябрь 2011 /
Похожие новости
Сражение под Прохоровкой стало кульминацией грандиозной стратегической операции, вошедшей в историю, как Курская битва, которая явилась решающей в обеспечении коренного перелома в ходе Великой После боев под Мценском с немецкой танковой группой генерал-полковника Гудериана 4-я танковая бригада полковника М.Е.Катукова перебрасывалась под Москву на Волоколамское направление. Вечером 19 За час с лишним боя экипаж КВ-1 старшего лейтенанта Зиновия Колобанова выпустил по вражеской колонне 98 снарядов. Итог этого неравного боя: 22 танка и два противотанковых орудия противника “В разгар боя машина Бурды выскочила на задворки села, и вдруг командир увидел замаскированную в огородах и садах батарею противотанковых орудий. Немецкие артиллеристы тоже заметили танк Бурды. Выпускать на поле боя в июле 1943 года «сырой», толком не освоенный танк против Красной Армии немцам явно не стоило. За эту ошибку командования экипажи «Пантер» платили самой