Микита Литвин был десятилетний мальчик, сын вдовы. В этом возрасте он считал себя самостоятельным человеком и сердился, когда мать называла его уменьшительным Микитка. Какой он, в самом деле, Микитка? Отца его убили черкесы, мать была беззащитной женщиной, двое братишек – совсем малыши и никого больше в доме; он ведь самый большой.
Живой и сообразительный мальчуган, поэтому, держал себя свысока со сверстниками и, в случае каких-либо недоразумений, храбро вступал в драку и дрался до последней возможности. Если противник был сверстник, Микита тузил его молча и сам не плакал, когда ему было больно от ударов соперника; а если на Микиту нападал взрослый, то Микита кусался, царапался, дрыгал ногами, кричал и плакал, но не сдавался. Неприлично было сдаваться лицу, стоявшему во главе семьи.
Ходил Микита, когда хотел и куда желалось ему. Выйдет за курень, пойдёт по степи и разгуливает вдали от жилья, без малейшей боязни и смущения. Сколько раз мать пыталась пугать Микиту черкесами, мальчик не обращал на эти предостережения никакого внимания.
В 1814 году черкесы мелкими шайками проникли далеко в черноморские степи, забирали пленников, угоняли скот и грабили одинокие хутора. Одна из таких партий случайно захватила вдали от куреня и Микиту Литвина.
Микита начал было кричать и брыкаться ногами, но старик черкес вынул из ножен огромный кинжал и поднёс его к самому носу сопротивлявшегося Микиты – и Микита смолк и покорно сел на круп лошади сзади черкеса.
Пленного Микиту черкесы повезли в горы и водворили в семье старика – сурового и требовательного горца. Микиту плохо одевали, ещё хуже кормили и заставляли всё делать – и воду таскать, и дрова рубить, и за скотом ходить, и старой марушке прислуживать. И вот тут-то свободный казак Микита Литвин и почувствовал неволю. Ни пойти куда-нибудь, ни даже выглянуть из сакли черкесы не позволяли Миките, а в первое время так и привязывали его крепко на ночь.
Микита подумал-подумал и стал послушным мальчиком. Весёлый нрав, быстрое выполнение поручений и приязненное, без всякой тени враждебности, обращение с хозяевами скоро создали Миките довольно сносное положение. Особенно благоволили к нему черкешенки. Микита умел увеселять их то песнями, то танцами, а иногда в сакле старого черкеса он давал целое представление: становился на голову и ходил на руках, поднявши вверх ноги и вызывая весёлый смех.
Когда Микита несколько освоился с черкесским языком и понял, что черкешенки желали знать, как его зовут по имени, то не без важности буркнул: «Микита». – «Мекет?» – переспросили его черкешенки. – «Мекеке!» – шутливо ответил мальчик. С тех пор черкесы дали Миките кличку «Мекеке».
Микиту стали пускать на улицу и в аул. Сначала черкесские мальчики недружелюбно относились нему, щипали его и, выкрикивая: «Мекеке! Мекеке!» указывали на большого уличного козла. Козёл имел огромные рога и сильно бодался. Черкешата, поэтому, боялись подходить к нему.
Но Микита был не труслив. Наклонившись всем корпусом вперёд и расставивши у головы руки наподобие рогов, он пошёл прямо на козла, издавая громкое: «Мекеке! Мекеке!» Козёл в свою очередь важно опустил рога к земле, но не двигался с места. В этот момент Микита вдруг одним прыжком очутился на спине животного, вцепился в его густую шерсть руками и, когда ошеломлённый козёл с рёвом «Ме! Ме! Ме!» помчался по улице, Микита громко орал: «Мекеке! Мекеке!»
Проделка Микиты привела в восторг черкешат. Они сразу изменили отношение к нему и приняли в свою компанию. С тех пор Микита стал вожаком у черкешат, придумывая им всевозможные игры и шалости.
Так мало-помалу Микита завоевал себе доверие и улучшил своё положение. За ним не следили и без нужды не стесняли его.
Скоро потом Миките поручили пасти скот со взрослыми черкесами, и Микита начал осваиваться с горами и лесистою местностью. К концу года Микита знал окрестности аула на много вёрст и то направление, по которому надо было бежать на родину.
И вот в одно время, когда старый бжедух, набравши шайку удальцов, отправился на набег в Черноморию, Микита, захвативши достаточно провизии, большой кинжал старика и лучший его пояс, ночью ушёл из аула. Когда на другой день утром черкешенки хватились Микиты, он был далеко по направлению к Кубани, ловко прячась от встречи с горцами. На третий день побега он переправился верхом на бревне через Кубань и явился на кордон к казакам.
Что сталось с Микитою после, неизвестно, но в архиве Кубанского казачьего войска значится, что в 1815 году выбежал из плена мальчик куреня Переясловского Микита Литвин.
Фёдор Щербина
02 ноябрь 2011 /
Похожие новости
Сколько-то черкесов бросились к кусту, а один прямо на меня с винтовкой в руках; так и лезет, бестия, в самую гущину, без всякой опаски. Э, думаю, убить тебя не убью, а проучу, на всю жизнь будешь Извещённые об этом казаки бросились к таинственному незнакомцу. Лишь только приблизились к нему, фигура поднялась, приложивши обе руки к одному бок. «Та це ж джигинській урядник!» – Пластун любил секрет или залогу. Притаившись в укромном месте, он зорко следил за всем, что происходило в окружности, всё высматривал, ко всему прислушивался, всё узнавал. В самые опасные минуты В тот момент, когда сверкнула шашка, Марина успела вытащить из-под войлока ружьё, и когда шашка опустилась на Марину, казачка со всей силы ударила штыком в живот хищника и произвела одновременно Тогда к Бескровному бросились разом два горца, жаждавших отомстить атаману за смерть их вожака, но Бескровный заколол обоих поочерёдно пикой. На смену убитых двинулись другие горцы. Пика генерала