Китайский лидер Мао Цзэдун не только построил крепкую страну, но и наметил глобальную цель: “Мы должны покорить земной шар, где мы создадим мощную державу“. Сегодня КНР имеет территориальные претензии ко всем своим соседям. Естественно, США мечтают стать медиатором в решении споров в регионе. Но сдается, что Пекину абсолютно наплевать на их мнение.
Бирма, Лаос, север Индии, Вьетнам, Непал, Бутан, Таиланд, Малайзия, Сингапур, острова Рюкю, 300 островов Южно-Китайского, Восточно-Китайского и Желтого морей, а также Киргизия, Монголия, Тайвань, Южный Казахстан, афганская провинция Бахдашан, Забайкалье и юг Дальнего Востока до Охотска – вот полный список территорий, по мнению Цзэдуна, утраченных из-за падения империи Цин. Все эти государства и регионы в совокупности превышают территорию современного Китая, не все претензии озвучиваются правительством Поднебесной на международной арене, но внутри государства империалистические амбиции не утрачены, а наоборот – активно пропагандируются.
Вслух же пока власти КНР говорят только о тех территориях, которые хотя бы теоретически можно отобрать у Японии и Кореи. Токио регулярно расстраивается не только из-за поездок российских лидеров на Курилы, но и по поводу китайских судов, свободно заходящих в спорную акваторию островов Сенкаку. Сам Пекин считает, что острова называются Дяоюйдао, и вообще-то они принадлежали Китаю, но зловредные японцы выпросили их у США – после Второй Мировой именно в их юрисдикции находился необитаемый архипелаг.
На островах обнаружены серьезные запасы природного газа – для растущей промышленности Китая и стагнирующей японской это более чем серьезный аргумент в пользу борьбы за архипелаг, как бы он ни назывался. Не говоря уже о рыбе, которая водится там в огромных количествах. На сегодняшний день все, чего достигли стороны в переговорах – это совместное освоение тамошних месторождений. При этом если японцы ведут себя более-менее прилично, то китайцев регулярно ловят за незаконный промысел той самой рыбы.
Любой территориальный спор, а точнее, его разрешение – это серьезный прецедент. Если претензии Китая будут удовлетворены хотя бы в отношении одной территории из списка “утраченных”, машину Поднебесной уже будет не остановить. Несмотря на то, что китайцы очень рады сотрудничать с нашей страной и всегда поддерживают Россию в Совете безопасности ООН, при личных встречах, в кулуарах его дипломаты якобы в шутку намекают российским коллегам: вы же понимаете, что Дальним Востоком скоро придется поделиться? Мол, нас больше миллиарда, а на вашей огромной территории уже и 150 миллионов человек не насчитать.
Эти опасные тенденции – демографические и, как следствие, геополитические – должны бы напугать российское правительство, но пока оно, видимо, счастливо, что территориальные претензии Пекин предъявляет только Сеулу и Токио. Ведь в 2005 году Россия уже “отсыпала” Китаю щедрот в виде 337 квадратных километров: участок земли в районе острова Большой (верховья реки Аргунь в Читинской области) и два участка в районе островов Тарабаров и Большой Уссурийский в районе слияния рек Амур и Уссури.
При этом ни один из руководителей военных ведомств АСЕАН, куда входят все страны-спорщики, так и не согласился безусловно признать, например, факт территориальной принадлежности Дяоюйдао Японии. Вместо этого министры обороны Вьетнама, Индонезии, Австралии, Таиланда и Сингапура призвали японские власти действовать осторожно и в рамках международного права. Этим государствам уж точно не нужно решение данного спора – тогда их территории от Китая будет отделять всего лишь настойчивость Поднебесной.
Молчат они и по поводу “острова Иодо” (китайский вариант Суенчжао. – Ред.) в Восточно-Китайском море. Хитрые китайцы взяли за пример принцип деления Арктики и теперь утверждают, что подводная скала этого крошечного кусочка суши находится под неусыпным китайским контролем. Но так как Иодо находится ближе к корейцам, то в 2003 году те построили на нем необитаемую станцию для морских исследований. А с точки зрения международного права эта скала вообще не должна быть предметом прений.
Как бы то ни было, споры продолжаются, и на стороне Японии и Южной Кореи остается их неизменный союзник – Соединенные Штаты Америки. Для них объединение Юго-Восточной Азии – шанс на спасение собственной экономики, поскольку тогда центр мировой торговли сместится туда, где пока еще нет транснациональных корпораций в достаточном для США количестве. А там, между прочим, есть где развернуться!
Но успех Белого дома в регионе зависит не от силы, которую Америка любит демонстрировать по любому поводу, а от дипломатии, поскольку страны АСЕАН и АТР не доверяют ни друг другу, ни кому-либо за пределами региональных границ. Однако Вашингтон пользуется здесь наименьшим недоверием в виду постоянной поддержки Сеула и Токио. Однако Китай уже потеснил Японию в списке крупнейших экономик мира, а структура региона формируется уже не по пространственному принципу.
Поэтому для Вашингтона столь важны территориальные претензии Китая, а не России, Индии или, например, Австралии. Пекин – единственная столица мира, готовая применить силу в борьбе за расширение территорий. В течение последних десяти лет, пока Америка надувала свой финансовый пузырь, Поднебесная не только развивала промышленность, но и оснащала зону своих интересов военной техникой. Китай разместил в регионе 38 новых дизельных и атомных подводных лодок, закупил у России четыре эсминца класса “Современный” и еще десяток построил сам, развернул сеть баллистических ракет наземного базирования для уничтожения морских целей.
Только одна страна до КНР делала подобное – СССР во время “холодной войны”. Неудивительно, что американцы очень обеспокоены регулярными ссорами между Китаем и своими главными союзниками. Уверенности американской дипломатии не придает и строительво военно-морской базы на острове Хайнань. Близость к Малаккскому проливу создает угрозу бесперебойному снабжению в регионе главных союзников Вашингтона – Японии, Южной Кореи и Тайваня – так видят ситуацию в Сенате США. Тамошние сенаторы уже решили, что подобное поведение Пекина несет угрозу региональному миру и стабильности, экономическому развитию и даже “обеспечению продовольственной безопасности”. Что обычно следует за подобными формулировками, международное сообщество прекрасно знает.