Заседание Национального антитеррористического комитета РФ, прошедшее 22 февраля под руководством Д.Медведева во Владикавказе, оставило гнетущее ощущение надвигающейся катастрофы, поскольку продемонстрировало, что у высшего руководства России отсутствует внятная концепция борьбы с терроризмом на Кавказе, адекватная складывающейся там ситуации.
Любая концепция эффективной борьбы с терроризмом обязательно, кроме открытого (военного) и негласного (оперативного) противодействия терроризму, должна учитывать идеологический, религиозный, экономический, политический, административный, социально-общественный, культурный и иные аспекты. И не просто учитывать, а предусматривать комплекс активных мероприятий по каждому направлению, позволяющих, в первую очередь, превалировать над идеологией терроризма.
Однако, на заседании НАК конкретного разговора по существу острейшей проблемы не состоялось. Причём, обсуждение шло с таким видом, словно до этого на протяжении нескольких лет не было десятков аналогичных заседаний, в ходе которых рассматривались и принимались некие «планы», для реализации которых выделялись сотни млн. рублей бюджетных средств, заслушивались отчёты об их «эффективном освоении» и т.п. Все участники заседания дружно, словно сговорившись, уходили от обсуждения главного вопроса – почему в результате многолетней работы по реализации разработанных и щедро профинансированных из госбюджета «эффективных планов» по борьбе с терроризмом, уровень террористических проявлений не только снижается, но и неуклонно растёт, как и количество смертников, а правоохранительным органам нечего этому противопоставить?
25 февраля, словно издеваясь над участниками заседания и их заверениями в «наведении порядка», в столице Кабардино-Балкарии Нальчике несколько мобильных групп боевиков на автомашинах одновременно атаковали целый ряд объектов, а затем… скрылись! Как обычно, в «неизвестном направлении». То есть, пока НАК заседает, разрабатывает и обсуждает очередные виртуальные «планы» борьбы с терроризмом, боевики сеют вполне реальную панику среди населения, показывая, кто является настоящим, а не формальным хозяином в регионе. Причём, по оценке вице-президента Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» А. Филатова, в Нальчике, «судя по исполнению, работали не профессионалы, а неподготовленная оголтелая молодежь». И если правоохранительные органы не могут справиться с разгулом вооружённой гранатомётами (!) «неподготовленной оголтелой молодежи» даже в столице, то о каком обеспечении безопасности можно говорить на остальной территории республики?
А ведь неспособность обеспечить безопасность гражданам в собственной стране, наносит колоссальный удар по имиджу кремлёвского руководства не только внутри страны, но и за рубежом. Теракт в «Домодедово» накануне презентации Д. Медведевым на всемирном экономическом форуме в Давосе инвестиционного проекта «Стратегия развития Кавказа» дискредитировал высшее руководство РФ перед элитой мирового бизнеса, показал его неспособность властей к адекватной оценки ситуации, поскольку инвестировать в регион, в котором, по словам самого же Д. Медведева, «наши граждане практически ежедневно сталкиваются с террором», станет только сумасшедший.
Кроме того, вопрос обеспечения безопасности собственных граждан вполне может стать доминирующим на предстоящих выборах президента России в 2012 году. Тем более, что сам Д. Медведев, призывая быть «честными перед самими собой», признал, что в вопросе борьбы с терроризмом «придётся предпринимать очень серьёзные усилия на протяжении очень длительного периода». А это означает, что россияне будут гибнуть не только до, но и в случае сохранения «преемственности власти», после выборов президента в 2012 году. Вряд ли такая перспектива устроит большинство российских граждан, вне зависимости от их партийной принадлежности и политических симпатий.
Что касается самого заседания НАК, то в его начале Д. Медведев напомнил, что 1 апреля 2010 года он уже проводил аналогичное совещание по вопросам антитеррора в Махачкале, в ходе которого «обозначил пять направлений борьбы с самым страшным злом XXI века – естественно, применительно к условиям нашего государства, с учётом наших проблем», а также предложил «дать анализ того, что было сделано с тех пор, по каждому из этих направлений». Напомнил он и суть направлений, – укрепление «правоохранительной и силовой составляющей на Кавказе»; «нанесение ударов по террористам»; «помощь тем, кто порвал с бандитами»; «развитие социально-экономической структуры республик региона» и «укрепление нравственности и духовной составляющей», которое, по мнению президента, можно даже поставить «на первый план».
Однако, в действительности, никакого «анализа» не прозвучало ни по одному из перечисленных президентом направлений. Несмотря на «грозные» заявления Дмитрия Медведева о том, что «террористов нужно предавать суду, а если они оказывают сопротивление, то без всякого колебания безжалостно уничтожать», или «тот же, кто хочет крови, захлебнётся своей кровью», эти слова, по сути, являются переделанным по форме римейком широко известной фразы Владимира Путина 1999 года о том, что «мы и в сортире их замочим».
С тех пор прошло почти 12 лет, и каков результат «мочилова»? Как были боевики на Кавказе, так они и продолжают дестабилизировать ситуацию в регионе. Следует также учитывать, что нынешняя тактика боевиков, исходя из их количественного состава, определяется исключительно возможностью скрытого размещения на достаточно ограниченной территории только определённого числа террористов. Поэтому, на место убитого боевика незамедлительно приходит «резервист» и общее количество экстремистов, ведущих в настоящее время вооружённую борьбу, в принципе, не меняется, как бы их не уничтожали. Зато желающих пополнить их ряды становится всё больше.
К сожалению, принципиально не поменялись и способы борьбы с террористами. Если в сентябре 1999 года, накануне упомянутого заявления Путина, Грозный бомбила авиация, то в феврале 2012-го ущелье в Приэльбрусье, в котором попытались блокировать боевиков, обстреливали из миномётов. Причём, по официальным сообщениям, эта спецоперация началась после того, как наблюдатели (!) внутренних войск заметили на склоне горы группу вооружённых людей. Хорошо, что хоть в РОВД об этой группе «наблюдатели» сообщали не сигнальными кострами, как в средние века.
Можно понять раздражение Дмитрия Медведева, заявившего, что «не может быть простых рецептов, которые мы иногда получаем из СМИ и просто из высказываний тех или иных аналитиков, местных доморощенных и иностранных. Нет универсального рецепта и нет быстрого рецепта, в мире его никто не придумал, и мы не сможем создать». Можно даже поверить словам президента РФ о том, что его команда «профессионалов» в нынешнем составе действительно ничего «не сможет создать». Но даже для абсолютных дилетантов военного дела совершенно очевидна, например, настоятельная необходимость применения для борьбы с террористическими группами на Кавказе беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), о существовании которых ни президент, ни премьер, ни их «профессиональная команда», видимо, даже не подозревают. А российской армии, в результате сердюковских реформ, такая техника, наверное, вообще неведома, так же, как и опыт американских войск в Афганистане, где беспилотники используются самым активным образом, как для получения разведывательной информации, так и для корректировки нанесения ракетно-бомбовых ударов по талибам.
В результате такого «профессионального незнания», пока ущелье «долбили» из миномётов, что называется, «в белый свет, как в копеечку», боевики преспокойно и бесконтрольно ушли из зоны блокирования. А ведь наличие на Кавказе всего 5-6-ти БПЛА сделали бы, практически, невозможным групповые передвижения боевиков не только днём, но и ночью! Да и машина террористов, хладнокровно расстрелявших среди белого дня российских туристов 18 февраля, при наличии беспилотников в небе, не смогла бы исчезнуть в «неизвестном направлении», так же, как и другие машины террористов после десятков совершённых ими терактов.
В сочетании с мобильным подразделением хорошо обученного спецназа на штурмовых вертолётах, способного в течение кратчайшего времени оказаться на месте обнаружения беспилотником группы боевиков, террористам будет явно не до вылазок из своих пещер. Кроме того, места их продолжительной дислокации те же БПЛА могут обнаруживать с помощью приборов одорологической (по запаху) разведки, которые те же американцы применяли ещё во Вьетнаме. О высокоточном оружии лучше и не вспоминать. Как показал опыт боевых действий в 2008 году, оно существует в российской армии в нескольких экземплярах и то, исключительно для показательных стрельб в присутствии российского высшего руководства. Но без применения профессионально подготовленными специалистами всех современных методов борьбы с боевиками, эта борьба обречена на провал. К сожалению, но даже намёков на возможность претворения этой азбучной истины в практические действия пока не наблюдается.
О профессиональной подготовке следует сказать особо. 31 января примерно в 8 часов начальник Урванского РОВД А. Сундуков на обочине дороги при въезде в селение Урвань Кабардино-Балкарской республики увидел самодельный плакат с надписью «Имарат Кавказ. Юго-восточный сектор». Вместо того чтобы вызвать саперов, полковник Сундуков вышел из машины и… начал убирать плакат с помощью водителя! Естественно, что при этом сработало самодельное взрывное устройство и оба милиционера получили серьёзные осколочные ранения.
Учитывая то, что этот нехитрый приём минирования подобных объектов с целью подрыва тех, кто их пытается убрать, используется, как минимум, лет 80, поневоле возникает закономерный вопрос, почему такую глупость совершил тот, кому по должности положено предостерегать от них своих подчинённых? И если в «горячей точке» даже полковники не знают, как действовать в совершенно стандартных ситуациях, то чего можно требовать от рядовых милиционеров?
А ведь таких примеров – десятки! 25 февраля в Нальчике прямо у ворот здания Управления ФСБ по КБР была взорвана припаркованная машина. О каком обеспечении безопасности региона можно говорить, если у сотрудников ФСБ проблемы с обеспечением безопасности даже подъездов и подходов к собственному зданию? И это притом, что укрепление «правоохранительной и силовой составляющей на Кавказе» президент РФ назвал в качестве первостепенной задачи ещё год назад! А как их можно укрепить в отсутствие элементарной профессиональной подготовки?
Директор ФСБ РФ А. Бортников и глава МВД РФ Р. Нургалиев в своих выступлениях на заседании НАК признали провал в получении упреждающей оперативной информации о подготовке теракта в Домодедово что, во-первых, не удивительно, во-вторых, в полной мере касается и других терактов, а в-третьих, перспективы получения этой информации, практически, отсутствуют. Совершенно очевидно, что стабильно предоставлять такую информацию могут только источники в руководстве террористов, а для того, чтобы пробиться в руководство, агенту будет необходимо доказать свою преданность личным участием в совершении терактов. Надо отдавать себе отчёт, что ни один руководитель, включая первых лиц государства, не санкционирует агенту даже ради проникновения в самые верхние эшелоны руководства террористов участие в убийствах. Так что об этом пути можно забыть.
Тем не менее, получение достоверной информации о предпосылках подготовки теракта по косвенным признакам вполне возможно, но для этого необходима ежедневная кропотливая аналитическая работа, проведение оперативных игр, не говоря уже об элементарной организации негласного контроля за лицами, имеющими родственные или дружеские связи с установленными участниками террористического движения. Но этой работы тоже нет, иначе бы смертник, совершивший теракт в «Домодедово» до него не добрался бы, так же, как и неудавшаяся смертница, подорвавшаяся 31 декабря 2010 года до Москвы. Да и большинство других террористов тоже, поскольку все они были известны правоохранительным органам, как приверженцы экстремизма.
По свидетельству высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов, они не могут установить ни точное количество кавказской молодёжи, выехавшей на учебу в зарубежные исламские заведения, ни сколько из них затем вернулось обратно. Следовательно, о таком понятии, как «контрразведывательное обеспечение» во время их пребывания за рубежом, можно не говорить. И это является откровенным провалом. Чем эта молодёжь занимается за границей? Изучает Коран? Взрывное дело? Информации тоже нет. Но, если такой информации нет даже в отношении граждан, выезжающих за рубеж, то о контроле передвижений по России, в том числе лиц, которые состоят на учёте в правоохранительных органах вследствие склонности к экстремизму, естественно, также говорить не приходится.
Проблемы и с грамотной квалифицированной работой по расследованию совершённых терактов. Уже стало системой объявление после уничтожения боевиков, что именно они были причастны к совершению того или иного теракта. Но, спрятав концы в могилы, следствие так и не отвечает на вопросы о том, кем и когда было принято решение о проведении теракта, кто и из каких источников его профинансировал. Нет ответа на вопросы, где исполнители теракта размещались до его проведения. Неизвестно, где, кем и когда было изготовлено взрывное устройство, где оно хранилось до совершения теракта, где, кем, когда и у кого приобреталось взрывчатое вещество для изготовления взрывного устройства, где, кем, когда и с какого склада взрывчатка была похищено. Следователи не могут ответить, на чьё имя приобретались SIM-карты мобильных телефонов, использовавшиеся для подрыва взрывных устройств, как, когда и кем проводилось изучение условий совершения терактов, каким путём организаторы теракта после гибели смертника покидали место преступления. Не ясны и мотивы совершения преступления всех его участников. Это далеко не полный перечень вопросов, которые следствие просто обязано выяснить. Но, увы, ответов на эти вопросы нет.
А ведь вполне понятно, что теракты и их участники – это только мизерная видимая часть огромного айсберга действующего на Кавказе многоликого бандподполья, включающего вербовщиков, наводчиков, содержателей укрытий для бандитов, покупателей взрывчатки, изготовителей взрывных устройств, идеологов, сотрудников и завсегдатаев экстремистских сайтов и т.д. Оставаясь в основной массе недосягаемым для правоохранительных органов, это подполье выдаёт, как говорят шахтёры, «на гора» десятки новых смертников и, соответственно, кровавых терактов.
Если сказать о том, что в «развитии социально-экономической структуры республик региона» существуют проблемы, значит, не сказать ничего. Для частных инвесторов регион в силу известных причин непривлекателен, следовательно, финансирование каких-либо бизнес-проектов по созданию рабочих мест может быть только государственным, а всё к чему прикасается рука российского чиновника, незамедлительно становится предметом коррупции. В 2010 году только в Северо-Кавказском федеральном округе при реализации приоритетных национальных проектов органами прокуратуры было выявлено более 21 тыс. нарушений законодательства! К тому же, сколько ни вкладывай денег в регион, но высокотехнологических предприятий там не будет по банальной причине отсутствия квалифицированных кадров, а другие для молодёжи малопривлекательны, так что проблема её трудоустройства решена не будет.
Кроме того, вопрос незанятости населения, как основы пополнения рядов террористов безработной молодёжью, явно гиперболизирован – в некоторых местах российской глубинки безработица гораздо выше, чем на Кавказе, тем не менее, никто не устраивает взрывов ни по месту проживания, ни в Москве.
Ставка на развитие туризма оправдана при отсутствии терроризма, а по признанию самого Д.Медведева, «на Кавказе он представлен практически повсеместно, и акты терроризма происходят, к сожалению, весьма часто». Причём, уже по вполне избирательно-личностным критериям. По заявлению экстремистских сайтов, недавнее нападение на туристов, во время которого боевики хладнокровно расстреляли трёх человек, объясняется тем, что убитую Ирину Патрушеву, они приняли за родственницу экс-главы ФСБ Н. Патрушева!
Нет успехов и в деле «укрепления нравственности и духовной составляющей». По оценкам экспертов, на Кавказе существует порядка 200 экстремистских сайтов. Несложно подсчитать, что, если на каждом сайте должны работать 1-2 администратора, 3-4 автора, 5-6 блоггеров, то, даже с учётом вполне возможного совмещения перечисленных функций и их работы одновременно на нескольких сайтах, в сфере идейно-психологической обработки кавказской молодёжи в духе экстремизма «трудится», как минимум, полторы тысячи человек. Вопрос об организации хоть какого-нибудь противодействия этой массированной пропаганде экстремизма дальше стадии обсуждения не продвигается. Перспектив его решения в ближайшее время тоже нет. И даже призыв президента РФ к тому, что «нужно создавать свои сайты, нужно присутствовать в сетях, нужно создавать религиозные сайты, давать там возможность выступать мусульманским проповедникам и вообще всем заинтересованным лицам», вряд ли найдёт своё материальное воплощение, как, собственно говоря, большинство других инициатив, даже воплощённых в указы. Как результат, вопрос оказания «помощи тем, кто порвал с бандитами» становится неактуальным вследствие, практически, полного их отсутствия.
Директор ФСБ А. Бортников ещё год назад заявлял, что «следует более системно, с задействованием потенциала антитеррористических комиссий, активным привлечением лидеров духовенства и представителей общественных объединений организовать информационно-пропагандистскую работу с отдельными группами населения, наиболее подверженными восприятию идеологии экстремистов, прежде всего молодежью». Где же результаты этой работы? Даже несмотря на то, что к выполнению этой важной задачи по «снижению уровня радикализации населения, устранению предпосылок к распространению террористической и экстремистской идеологии» в целом по стране, «привлечено 15 министерств и ведомств, а также антитеррористические комиссии в субъектах Российской Федерации»? И если «информационное воздействие этих мер редко достигает вышеназванных целей», то следует ли сделать вывод, что террористы располагают большими ресурсами, материальными и человеческими, а также интеллектуальным потенциалом, нежели российское государство с его «15 министерствами и ведомствами» и «антитеррористическими комиссиями в субъектах Российской Федерации»? Кстати, с тем, что идеологи экстремизма работают эффективнее государственной пропагандистской системы, если о таковой вообще можно говорить в настоящее время, никто даже не спорит.
Глава ФСБ А. Бортников, говоря о борьбе с терроризмом, на заседании НАК признал: «Центральная роль в этом вопросе отводится информационно-разъяснительной работе с населением, прежде всего с так называемыми группами риска. К работе следует шире привлекать СМИ, психологов, неформальных лидеров общественных и религиозных организаций. Об этом мы говорили неоднократно, но, к сожалению, вопрос решается крайне медленно. Так, антитеррористическим комиссиям ещё в 2009 году было поручено подобрать квалифицированных специалистов в названные сферы, организовать разъяснительную работу, прежде всего, с молодёжью. Указывалось на обязательность создания в каждом регионе инфраструктуры информационно-пропагандистской работы». Сразу вопросы по существу. Какое учебное заведение в России готовит «информационных специалистов по борьбе с терроризмом»? Сколько таких «специалистов» вообще в России и, тем более, на Кавказе? Кем заполнять вакансии в «инфраструктурах информационно-пропагандистской работы», причём, «в каждом регионе»?
Главный вопрос организации «информационно-пропагандистской работы» на любом уровне заключается в её наполнении содержанием. Мало говорить, что терроризм – это плохо, надо предлагать что-то взамен. Но беда в том, что предложить нечего – общенациональной объединяющей в России идеи нет. Недавние события на Манежной площади это показали более чем наглядно, пантеона героев борьбы с терроризмом, на примере которых можно было бы воспитывать молодёжь, тоже нет. А Бортников в данной ситуации продолжает настаивать, что «самым слабым звеном системы информационного противодействия терроризму продолжает оставаться её муниципальный уровень, где в ещё большей степени проявляются факты формализма в работе по профилактике терроризма и экстремизма»! То есть, «муниципальный уровень» должен вести работу «по профилактике терроризма и экстремизма» на основе той идеологической базы, которую центральные власти, в том числе и Бортников, выработать пока не способны, причём, с помощью специалистов, которых никто и нигде не готовит?
Боюсь, что с таким подходом на какие-либо результаты в работе «по профилактике терроризма и экстремизма» рассчитывать не приходится. А с учётом того, что терроризм на Кавказе имеет ярко выраженную национально-религиозную основу, специалисты «информационно-пропагандистской работы» по противодействию идеологии терроризма на Кавказе в обязательном порядке должны быть правоверными мусульманами, прекрасно знающими Коран и историю религии, а также принадлежать к числу национальностей, проживающих на Кавказе. В противном случае, вся «информационно-пропагандистская работа» по противодействию идеологии терроризма будет идти со знаком «минус». Следовательно, «укрепление нравственности и духовной составляющей» кавказской молодёжи, о которых говорил Медведев, будет и дальше проходить под диктовку экстремистских пропагандистов.
По всей очевидности, наверное, уже пора признать не соответствующим требованиям настоящего времени принятое в 2006 году решение назначать председателем Национального антитеррористического комитета директора ФСБ по должности, поскольку, как показала практика, вместо координации в решениях НАК скорее довлеет преимущественно узковедомственная точка зрения, что зачастую мешает конструктивному решению многих вопросов. Кроме того, решение ряда проблем в организации активного противодействия террористической угрозе явно выходит за пределы компетенции непосредственно директора ФСБ и, как следствие, остаются нерешёнными. Следовало бы также создать при НАК независимый экспертный совет из числа ветеранов спецназа ГРУ, ФСБ и МВД, непосредственно принимавших участие в боевых действиях в Афганистане и Чечне, что способствовало бы принятию адекватных практических решений по конкретным вопросам борьбы с терроризмом и действенному контролю за их воплощением в жизнь.
Особое внимание привлекли довольно странные, как для юриста, политика и государственного деятеля, инициативы Д. Медведева. В частности, он заявил о необходимости рассмотрения вопроса «о дополнительных мерах по обеспечению проведения судебных процессов, включая более эффективные модели переноса судебных процессов за пределы регионов, где совершены преступления. А также о возможности содержания под стражей вне мест совершения соответствующих преступлений для того, чтобы исключить фактор влияния преступников на тех, кто осуществляет правосудие, включая присяжных заседателей, свидетелей, потерпевших, и для того, чтобы блокировать иные преступные попытки». По сути, речь идёт о проведении судебных процессов над боевиками, совершившими теракты на территории Кавказа, в других регионах России.
С одной стороны, это объяснимо, поскольку любой судья на Кавказе, формально подписывая обвинительный приговор террористам, фактически подписывает смертный приговор себе и своим ближайшим родственникам. О давлении со стороны террористов на присяжных заседателей, свидетелей и потерпевших и говорить не приходится. Но, с другой стороны, это означает признание президентом того факта, что российская государственная власть настолько не контролирует ситуацию в регионе, что даже не способна обеспечить проведение на Кавказе объективных судебных процессов над террористами! Позволю напомнить, что даже в тяжёлые послевоенные годы судебные процессы над бандитами ОУН-УПА проводились не просто на Западной Украине, а именно в тех сёлах, где они зверствовали.
Кроме того, при реализации такой инициативы Россия однозначно потеряет своих последних сторонников на Кавказе, поскольку подавляющее большинство жителей Кавказа, вне зависимости от их симпатий или антипатий к террористам, вследствие своей ментальности никогда не признают справедливым приговор в отношении их соотечественников, вынесенный за пределами Кавказа.
Весьма важно и то, чтобы судьи были одной национальности с подсудимыми. При несоблюдении этих условий, такое решение будет означать углубление этнических, психологических, моральных и иных противоречий между Кавказом и остальной Россией, а самих осуждённых станут почитать на Кавказе героями даже те, кто террор принципиально не приемлет.
Ещё более странным выглядит заявление Д. Медведева о том, «что в этой ситуации мы вполне можем себе позволить отойти даже от канонов уголовно-процессуального законодательства. Хватит смотреть на это как на священную корову. Если это мешает нам жить, мешает нам эффективно осуществлять правосудие, давайте сделаем так, чтобы здесь всё было рассчитано на текущую ситуацию в нашей стране. Нас поймут люди. И мы не вступим в противоречие с фундаментальными ценностями, зафиксированными в Конституции. Надеюсь, что представители Федерального Собрания меня в этом поддержат».
То, что «представители Федерального Собрания» от «Единой России» могут единогласно поддержать любую инициативу президента, сомнений нет. Но есть большие сомнения в пользе отхода «от канонов уголовно-процессуального законодательства». Судебные процессы над террористами должны происходить в полном соответствии со всеми «канонами уголовно-процессуального законодательства» при безупречной доказательной базе, как бы сложно это не было. В противном случае, все судебные процессы над террористами будут иметь прямо противоположный эффект, поскольку ни у кого не будет уверенности в том, что осудили действительно террориста, а не тупо «закрыли дело» очередной «жертвой правосудия», а это также будут способствовать углублению раскола между Кавказом и Россией.
Подобные заявления руководителя государства можно расценивать, как признак крайней растерянности перед острой проблемой терроризма на Кавказе, решения которой не видит ни он, ни его ближайшее окружение. К сожалению, но это означает, что Россия теряет Кавказ. И если в самое ближайшее время ситуацию кардинально не изменить, то эта тенденция может стать необратимой.
Федор Яковлев