Павел Степанович Нахимов[1] родился в 1802 году в семье майора Степана Михайловича Нахимова, помещика села Спаса Волженского Смоленской губернии, Вяземского уезда. Степан Михайлович был потомком шляхтича, сотника Ахтырского казачьего полка Манойлы Тимофеевича Нахимова, жалованного в 1757 году при выходе в отставку указом императрицы Елизаветы Петровны дворянским достоинством[2].
На четвертый день после рождения Павел был крещен в храме во имя Спаса Нерукотворного в селе Спас-Волженское настоятелем Георгием Авсянниковым, о чем говорят сохранившиеся в Смоленском архиве оригиналы церковных регистрационных книг. Нахимовы состояли в родстве с Кавелиными, из которых вышел племянник Павла Степановича, Лев Александрович Кавелин, в монашестве – известный ученый архимандрит Леонид, глава Русской Духовной Миссии в Палестине, настоятель Воскресенского ставропигиального монастыря (Нового Иерусалима), наместник Троице-Сергиевой лавры. Отец Леонид составил нахимовскую родословную роспись, использованную князем Лобановым-Ростовским при издании им Русской Родословной книги[3].
В августе 1813 года по повелению государя императора Александра Павловича братья Иван и Павел Нахимовы были включены в кандидаты для определения по открытии вакансий в Морской кадетский корпус.
В пятнадцать лет Павел окончил Морской кадетский корпус в звании мичмана. В 1821 году Нахимова вызвали на фрегат «Крейсер» под командование будущего адмирала Михаила Петровича Лазарева (1788–1851), вместе с которым он совершил трехлетнее кругосветное плавание. Во время путешествия молодой мичман познакомился с будущим митрополитом Московским и Коломенским Иннокентием (Иваном Евсеевичем Поповым–Вениаминовым). Служба на «Крейсере» выявила в характере П.С. Нахимова решительность, мужество, способность быстро принимать решение и готовность к самопожертвованию. После плавания Павел Нахимов служил постоянно под командованием М.П. Лазарева до самой кончины адмирала, стал кавалером многих орденов и уже в двадцать четыре года был назначен командиром корвета «Наварин». 8 октября 1827 года Павел Степанович особо отличился во время полного разгрома турецко–египетского флота в Наваринском сражении[4].
В 1832 году Нахимова назначили командиром фрегата «Паллада», а спустя два года его перевели служить на Черное море. В 1845 году Павел Степанович был произведен в контр–адмиралы и стал командовать отдельными эскадрами и отрядами Черноморского флота.
Нахимова любили на флоте: внешне простоватый, суровый, он был очень внимателен и заботлив по отношению к подчиненным, бескорыстен, необычайно ревностен к службе, к порядку на корабле. Павла Степановича отличали простота, доброта и прямодушие. Сослуживцы свидетельствовали, что он служил двадцать четыре часа в сутки. Одобрение Нахимова считалось наградой, которую его подчиненные старались заслужить. Павел Нахимов отвечал на любовь матросов горячей любовью к ним и искренним восхищением: «С нашим лихим народом можно такие дела делать, что просто чудо… Матрос есть главный двигатель на военном корабле». Матросы замечали, что, несмотря на то, что на кораблях П.С. Нахимова было труднее, больше работы, – служилось там вольготнее и веселее, поскольку отношение командира к матросам было гораздо проще, доброжелательнее, чем на других судах. Нахимов, например, христосовался со всеми членами экипажа, сам принимал участие в пасхальном катании яиц, приходил посмотреть на развлечения моряков в часы досуга.
В 1852 году П.С. Нахимов был назначен начальником пятой флотской дивизии, дислоцировавшейся в Севастополе.
Славу Нахимову принесла великолепная победа над турками в Синопском сражении 18 октября 1853 года[5]. Победа, за которой последовало стремительное развитие военных событий Крымской войны и сокрушительная трагедия видимого поражения. Синопская битва стала последним крупным сражением парусных судов. Для Павла Степановича эта война была священной войной с врагами Православия.
Поводом к развязыванию Крымской войны послужил возникший в 1850–х годах спор о палестинских святынях, находившихся в то время на территории Османской империи. Император Франции Наполеон III (1852–1870) потребовал, чтобы ключ от главных дверей Вифлеемского храма (храм Рождества Христова с приделом Яслей Господних), в течение веков хранившийся у православных, был передан католикам. В январе 1853 года ключи от Вифлеемского храма и Иерусалимского храма во имя Воскресения Христова (храм Гроба Господня) были демонстративно, с большим шумом отняты у православной общины и переданы турецкими властями католикам. Было бесстыдно нарушено закрепленное договорами право России на покровительство православию в Турции. «Очевидно, что эта уступка требованиям Франции была для Турции желанным предлогом нанести оскорбление России. Религиозные интересы миллионов ее подданных нарушались потому, что эти миллионы имели несчастье принадлежать к той же церкви, к которой принадлежит и русский народ. Могла ли Россия не вступиться за них, могло ли русское правительство, – не нарушив всех своих обязанностей, не оскорбив религиозного чувства своего народа, не отказавшись постыдным образом от покровительства, которое оно оказывало восточным христианам в течение столетий, – дозволить возникнуть и утвердиться мысли, что единство веры с русским народом есть печать отвержения для христиан Востока.
Этот спор о ключе, который многие даже у нас представляют себе чем-то ничтожным, недостойным людей, имеющих счастье жить в просвещенный девятнадцатый век, имел для России, даже с исключительно политической точки зрения, гораздо более важности, чем какой-нибудь вопрос о границах, спор о более или менее обширной области; со стороны Франции был он, конечно, не более как орудием для возбуждения вражды и нарушения мира», – писал Н.Я. Данилевский[6].
«Латиняне украли положенную православными греками на месте Рождества Христова звезду с тем, чтобы заменить ее латинской звездой. Это послужило поводом к политическим спорам», – отмечал настоятель Гефсимании архимандрит Пантелеимон[7].
2 января 1954 года П.С. Нахимов, назначенный командиром всех вооруженных судов Севастополя, поднял свой флаг на корабле «Двенадцать апостолов». В сентябре 1854 года англо–французские и турецкие войска высадились в Крыму. Войска неприятелей включали в себя преобладающую часть современной Европы (Молдавия, Румыния, Болгария, страны Балкан – Сербия, Албания, Босния, Герцеговина, Черногория, Хорватия, Мальта, значительная часть Италии, Чехия, Словакия, Венгрия, Пруссия, государства Германского союза и прочие). В армиях напавших на Россию государств господствовал полный антироссийский интернационал: рядом с англичанами и ирландцами, шотландцами и французами, итальянцами и турками воевали австралийцы и новозеландцы, поляки и венгры, немцы и швейцарцы, египтяне и тунисцы, предавшие Отечество казаки-некрасовцы, горцы и североамериканцы. Французы привезли в Крым экзотических зуавов. Инструкторами турецких военных и даже командирами их кораблей чаще всего были англичане[8]. Поистине России предстояло выстоять в битве против всего мира.
С 13 сентября 1854 года началась героическая 349–дневная оборона Севастополя, перешедшего на осадное положение. Город превратился в единый огромный военный лагерь. По приказу главнокомандующего русскими войсками князя Александра Сергеевича Меншикова в начале осады было затоплено несколько старых кораблей. Матросов отправили на берег для защиты города. Владимир Алексеевич Корнилов, который полностью принял на себя ответственность за оборону Севастополя и поистине был душой защиты города, был не согласен с решением главнокомандующего: «Поезжайте ко всем командирам кораблей и скажите им, что если хоть одна подводная пробка будет открыта без моего приказания, то я признаю командира того корабля за государственного преступника и в кандалах отправлю к Государю!», – распорядился адмирал[9]. 5 октября 1854 года В.А. Корнилова не стало.
П.С. Нахимов, напротив, был убежденным сторонником этих вынужденных действий и готовился погибнуть вместе со своим флотом. С 11 сентября 1854–го по 13 февраля 1855–го года для заграждения неприятельским кораблям входа в Севастопольскую бухту Нахимовым было затоплено девять кораблей, пять фрегатов и один корвет. 27 августа 1855 года, когда защитники окончательно оставили Южную сторону, в бухте затопили полностью весь оставшийся флот[10]. Жители Севастополя положительно отзывались о решении Нахимова затопить корабли, поскольку это мешало вражеским судам атаковать город: «Прекрасная была мысль – затопить кораблями фарватер: мы отказались от моря, зато свободно ходим по дорогому для нас рейду», – писал в дневнике священник, служивший в эти дни в Севастополе[11].
Павел Степанович Нахимов, как и многие русские офицеры, был глубоко верующим человеком. Известная писательница и переводчица София Ивановна Снессорева просила своего духовного отца, тогда еще архимандрита, Игнатия (Брянчанинова) послать Нахимову в качестве благословения образ святителя Митрофана Воронежского: «У нас война с турками. Ночью просыпаюсь, мне стыдно спать спокойно, когда мои соотечественники, когда русские страдают и терпят все бедствия. Битва при Синопе отозвалась в сердце каждого русского. Я была у батюшки (владыки Игнатия). Между прочим, просила его, нельзя ли послать Нахимову письмо и благословить образом святителя Митрофана? Почему же святителя Митрофана? — спросил он. – А потому, что на его деньги Петр Первый положил основание Черноморскому флоту, основав первый флот в Азове; как воронежская уроженка я не могла не знать подвиги нашего угодника. — Если Вы доставите мне исторические факты, то я очень рад исполнить Ваше желание.
В Императорской библиотеке отыскала Голикова[12], переписала все, касающееся до этого события, и отправила батюшке. Добрый, милостивый отец владыко, он заказал образ святителя Митрофана и прислал мне прочитать письмо, написанное им к Нахимову. Так коротко и так ясно, тут все было: и сочувствие, и молитва, и благодарность»[13]. «Царь наш и мы уповаем на Господа и силою веры нашей пребудем непоколебимы. Нам пошлется помощь от Святаго и заступление от Сиона. Живый на Небесех посмеется ухищрениям врагов наших, Господь поругается им. Он возглаголет к ним гневом и яростию Своею сметет их. Они падут, а мы восторжествуем. Господи! Спаси Русского царя и воинство его, и услышь всю Россию, молитвенно вопиющую Тебе о них и призывающую Твою страшную и непобедимую силу на нечестивых врагов твоих», – писал отец Игнатий. Вскоре, получив ответ Павла Степановича, святитель пригласил Софию Ивановну «прочитать ответ Нахимова, назидательный своим смирением и благочестием»: «Не приписывайте мне что-нибудь, а если хотите мне показать сочувствие, помолитесь за упокой души Лазарева[14], который все сделал для Черноморского флота. Владыко (тогда еще архимандрит) созвал братию, прочитал им письмо, и все вместе вознесли к Богу молитвы за Михаила»[15].
Командиры просили прислать им в полки чтимые иконы, перед которыми под свист пуль и ядер, под грохот от разрывов бомб служились молебны. Государь Николай Павлович в самом начале действий отправил в Севастополь список с иконы Божией Матери «Умиление», перед которой всю жизнь молился и скончался преподобный Серафим. Однако главнокомандующий князь А.С. Меншиков оставил благословение императора без внимания. Только после запроса государя о судьбе иконы ее отыскали, но отправили не на Южную сторону Севастополя, как того он требовал, а оставили на Северной стороне, которую в конечном счете так и не смог взять неприятель. 18 февраля 1855 года государь император Николай Павлович скоропостижно скончался. Вскоре войска принесли присягу вступившему на престол государю императору Александру Николаевичу и наследнику престола цесаревичу великому князю Николаю Александровичу.
Павел Степанович с отеческой заботой относился к защитникам Севастополя, особое попечение он оказывал раненым. Адмирал присутствовал на отпеваниях и погребениях многих погибших, которых знал и искренне любил. Его любили и матросы, и солдаты: «Наконец–то наш адмирал пришел на нас поглядеть, ведь когда пройдет, словно царь, так и душе легче». При его появлении немедленно раздавалось восторженное «Ура, Нахимов!». Рядовой пехотного полка генерал-фельдмаршала графа Ивана Ивановича Дибича-Забалканского, умирая, спрашивал: «Ваше благородие! Нахимов не убит? – Ну, слава Богу! Я могу теперь умереть»[16]. Павел Степанович открыто ходил по бастионам, появляясь в самых опасных местах, ободряя защитников города.
28 июня 1855 года адмирал П.С. Нахимов был ранен в висок на Корниловском бастионе, 30 июня он скончался и 1 июля был похоронен в склепе Морского собора Севастополя рядом с М.П. Лазаревым, В.А. Корниловым и В.И. Истоминым. «Убит Нахимов, – записывала в своем дневнике С.И. Снессорева. – Я была у Сергия[17], там вместе с Россиею оплакивала благородного воина, и батюшка служил за упокой его души, и долго молились за него.
Прошло много лет. Сестра гостила у меня и попросила как-то прочитать молитвы вслух. Каких это трех Павлов ты поминаешь за упокой? — спросила она. — Павел Э., Павел племянник, а третьего никого нет, это Вам показалось. Нет, хоть посмотри в записку, ты трех поминала, я заметила. Взглянула — да, трех, я ошиблась, лишнего записала, надо вычеркнуть. Перо не попалось под руку, так я и забыла.
Вижу я сон. Крестный ход, хоругви развеваются, священнослужители поют, народ толпится — смотрю, все знакомые лица, все друзья, которые уже умерли. Вдруг отделяется от толпы человек в морской шляпе, сутуловатый, немолодой, лице суровое, и прямо ко мне. Тут же при всех он начинает стыдить и бранить меня. Да за что же — говорю я сквозь слезы, я не знаю Вас. – Не знаю, то-то и есть, что забыла. Так зачем же было обещать, чтобы забыть. Я не просил, но если обещать, так надо и слово держать, а не забывать. Но кто Вы? — Павел — Нахимов! — закричала я в испуге и проснулась.
Вскоре после этого я ехала в Царское Село с сыном. В вокзале мы увидели молодого моряка на костылях с подвязанной рукой и перевязанным лицом. Он уронил папироску и не мог поднять ее. Сын мой подал ее ему. Он сел с нами и всю дорогу рассказывал о Севастополе и Нахимове. Сам он служил на корабле «Двенадцать апостолов» и был при Синопе. Нахимова, по словам его, обожал весь флот, каждый матрос видел в нем отца и готов с ним в огонь и в воду. Нахимова не любило высшее начальство. А жизнь его была грустная жизнь. Но после битвы при Синопе он узнал сочувствие своего народа; со всех сторон России неслись к нему слова любви и благодарности соотечественников. Но ни одно письмо не было для него так приятно, как письмо от знаменитого архимандрита Сергиевской пустыни Брянчанинова — вероятно, Вы слыхали о нем? Это письмо так глубоко тронуло его, что он тотчас созвал всех офицеров и прочел им письмо это с глубоким умилением. Образ святителя Митрофана был поставлен в залу на корабле «Двенадцать апостолов», в ту же минуту священник отслужил молебен Воронежскому чудотворцу, который, как мы узнали из прекрасного письма архимандрита Игнатия, был основателем нашего флота, все мы, начиная от Нахимова, усердно поклонились святителю и приложились к его образу. Нахимов сказал, — этот образ сохранится здесь, пока будет существовать корабль. Бывало, идешь мимо, взглянешь на образ и помолишься, и так привыкли, что невольно сама рука поднималась, когда, бывало, идешь и сколько бы раз ни пришлось пройти мимо. Спасибо архимандриту Игнатию, утешил нашего адмирала»[18]. Так удивительно Господь известил С.И. Снессореву о том даре, который святитель Игнатий передал по ее благочестивой просьбе адмиралу Нахимову.
В конце 1855 года военные действия фактически прекратились, в Вене возобновились переговоры. 18 марта был подписан Парижский мирный договор 1856 года.
3 марта 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР был учрежден Орден Нахимова I и II степени для награждения офицеров ВМФ.
[1] Военная энциклопедия. Том 16. Петербург: Т–во И.Д. Сытина, 1914. С. 557–559. [2] РГИА. Ф. 1343. Оп. 26. Д. № 639, Л. 2–5. [3] Нахимов А.П. Внуки Розенталя и адмирал П. С. Нахимов (истина и домыслы). 2011. https://www.rummuseum.ru/portal/node/945 [4] П.С. Нахимов. Документы и материалы / Под ред. полковника А.А. Самарова. М., 1954. [5] Асланбегов, Авраамий Богданович. Адмирал Павел Степанович Нахимов. Биографический очерк. СПб.: Тип. Морск. Министерства в главном Адмиралтействе, 1898. (Русский архив. 1868. – Изд. 2–е. 1869. Ст. 373–410.) [6] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – М., 1991. [7] Владимир Казарин. Битва за ясли Господни: Россия ли проиграла Восточную (Крымскую) войну 1853–1856 годов? Симферополь, 2005.https://www.voskres.ru/idea/kazarin.htm)Андрей Иванов. Битва за ясли Господни. Ватикан и Крымская война 1853 года/ Русская линия.https://ruskline.ru/news_rl/2013/10/17/bitva_za_yasli_gospodni/
[8] Владимир Казарин. Симферополь, 2005. [9] Жандр Александр Павлович. Материалы для истории обороны Севастополя и для биографии Владимира Александровича Корнилова, собранные и объясненные капитан–лейтенантом А. Жандром, бывшим его флаг–офицером. Санктпетербург, 1859. [10] Кирпичев Юрий. Последняя осень адмирала Нахимова (документальная история) // Альманах «Лебедь». N 680 от 26 мая 2013 года.https://lebed.com/2013/680.php [11] Лебединцев А.Г. Из заметок священника, жившего в осажденном Севастополе/ Херсонския епархиальныя ведомости. Прибавления. Часть 3. 1861. С. 74–82. // Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя. Сборник, издаваемый Комитетом по устройству Севастопольскаго музея/ Под. ред. Н. Дубровина. Вып. V. СПб., 1874. [12] Голиков Иван. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. В 12 ч. М.: тип. Н. Новикова, 1788–1789. Ч. 2. С. 55–56. [13] Святитель Игнатий (Брянчанинов). Полное собрание сочинений. Т. М., 2003. С. 518–520. Письмо С.И. Снессоревой № 9. Рассказ С. И. Снессоревой/ ОР РГБ. Ф. 214. К. 460. № 5 (Публикация рассказа О.И. Шафрановой).Письмо свт. Игнатия и ответ П.С. Нахимову: Святитель Игнатий (Брянчанинов). Полное собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова). Т. М., 2011. С. 318–319.
[14] Лазарев Михаил Петрович (1788–1851) – мореплаватель, адмирал. В 1833–1850-х годах был главнокомандующим Черноморского флота и портов Черного моря. [15] Святитель Игнатий (Брянчанинов). М., 2003. [16] Асланбегов, Авраамий Богданович. 1868. [17] Троице-Сергиева пустынь близ Стрельны под Санкт-Петербургом. [18] Святитель Игнатий (Брянчанинов). М., 2003.Галина Чинякова
04 декабрь 2014 /